Книга Будда в тюрьме. Записки тюремного капеллана - Кыонг Лы
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вы излучаете покой, когда проходите по тюрьме. Никто так не ходит. Мне кажется, и заключённые, и работники тюрьмы ходят очень печально и тревожно. Я замечаю, что они беспокоятся. Я тоже много о чём беспокоюсь и хочу научиться ходить и жить без тревоги». Затем он привёл ещё один довод: «Я наблюдаю за ребятами, которые медитируют с вами. Они спокойнее всех нас. Я тоже хочу этому научиться».
Его красноречие меня тронуло. Научиться спокойствию можно посредством практики. Я спросил, как его зовут, и он ответил: «Эндрю». «Эндрю, теперь вы мой ученик. Я буду учить вас быть спокойным, как Будда». Я видел, что он рад моей поддержке, но не может полностью мне довериться. Он вёл себя беспокойно, и я предложил ему молча посидеть вместе со мной. «Я не могу, – сказал он. – У меня синдром дефицита внимания». Я убедил его попробовать, и в конце практики, хотя его тревога не утихла, сказал: «У вас прекрасно получается». Я сказал это от всего сердца, и это его удивило. Он не смог избавиться от беспокойства, но продолжал медитировать. В какой-то момент он вскочил и всё-таки не ушёл. Эндрю умел бороться, и я уважал его силу. Когда я выказал своё уважение, его лицо засияло от радости.
5
Коллеги считали, что заключённые приходят ко мне, чтобы беззаботно провести время, – для них это была возможность выйти из камеры. Не думаю, что это действительно так. Неподвижно сидеть на протяжении получаса всегда нелегко, и уж тем более – этим людям. Для них это было трудной задачей. Они приходили не ради развлечения, а чтобы получить практические навыки. Многие готовы были сдаться, но я заметил их старания и вдохновил продолжать практику. Изменения, происходящие в заключённых, бросались в глаза. Они стали спокойнее и умиротворённее. Я был рад видеть, что они доверяют мне. Доверие учителю на пути самопознания – очень важная вещь.
Однажды Эндрю пришёл ко мне и сказал: «Мой срок скоро закончится, и мне разрешают уезжать домой на выходные. В прошлые выходные, пока я ехал на поезде домой, я ничего не делал. Я просто сидел и смотрел на прекрасные пейзажи за окном. Я никогда раньше так не делал. Мне было так спокойно».
6
В тюрьмах обычно несчастье витает в воздухе. Заключённые хотят поскорее «отмотать» свой срок; точнее говоря, они хотят забыть о времени. Потому я предложил им попробовать ощутить безвременность, иначе говоря, бескрайнее измерение свободы. В тюрьме можно быть свободным. В тюрьме можно стать счастливым.
Многие заключённые употребляли наркотики, чтобы забыть о своих несчастьях. Это не помогало им, а если и помогало, то довольно плохо. Проблемы всегда возвращались. Медитация – не средство, помогающее человеку забыть о своих несчастьях. На самом деле она помогает ему ощутить реальность своего страдания и потому напоминает о природе жизни. Жизнь не ограничивается временем. Время – следствие неправильного мышления. Когда неправильное мышление прекращается, наша жизнь становится проявлением вневременного чуда. Заключённые, которые учатся искусству медитации, также учатся успокаивать поток мыслей и обретают счастье, которого не могут дать наркотики. Один мужчина сказал мне: «Кыонг, это лучше, чем „травка“».
После того как заключённые научились медитации и стали ежедневно её практиковать, многие из них перестали употреблять наркотики. Они стали добрее друг к другу и научились лучше справляться с гневом. Они стали счастливы не только на уровне ума, но и на телесном уровне. Один заключённый показал мне свои ногти и сказал: «Кыонг, они снова растут!». Наш организм обладает мудростью и откликается на состояние нашего ума. Когда этот мужчина почувствовал, что его жизнь закончилась, у него перестали расти ногти. Их возобновившийся рост – знак счастья, того, что он снова ощутил вкус жизни.
7
Заключённый по имени Фред, посетив несколько занятий нашей группы по медитации, попросил меня о личной беседе, и я пригласил его выпить по чашке чая. Фред оказался христианским священником, который убил свою жену. Когда он начал говорить, он едва сдерживал слёзы: «Во время медитации, Кыонг, я почувствовал радость – не только умом, но всем телом. Моё тело словно сказало мне: „Я счастлив. Жизнь прекрасна. Я хочу жить“. Моё тело не лжёт, и это первая вещь за долгое время, которая вернула мне надежду. Смешно; ведь я тридцать лет был священником».
Я внимательно слушал его, бдительно наблюдая за своим дыханием. Он продолжал: «Я хочу жить. Это знак. Долгие годы, пока я был священником, я чувствовал себя несчастным. Знаете почему?». Некоторое время он молчал, подбирая нужные слова. «Я не верю. Тридцать лет я говорил людям, что Бог любит их. Всякий раз, когда я говорил эти слова умирающим, они чувствовали глубокий покой. Только я сам не верю в Бога».
Я продолжал сидеть совершенно спокойно. Я понимал, о чём он говорит. Многие буддисты, даже учителя Дхармы, не верят в истинность прозрения Будды, а ведь это фундамент буддизма. Я спросил, говорил ли он кому-нибудь о своём неверии, и он ответил: «Однажды я рассказал об этом нескольким священникам и понял, что страшно их напугал. Это запретная тема. Можно в глубине души не верить, но нельзя об этом говорить».
«Почему?» – спросил я.
«Я затронул больную тему. Многие из них тоже не верят, но нужно же выполнять свою работу. Поэтому они лгут. Я лгал тридцать лет подряд».
Я искренне ответил: «Не думаю, что вы лгали. Когда вы говорили умирающему, мужчине или женщине, что Бог любит его, вы говорили правду. Вы чувствовали любовь к этому человеку, и он ощущал её. Вы не понимали лишь одного: что Бог внутри вас».
Преподобный Фред не смог сдержать слёз. «Никто в нашей церкви и даже в семинарии ничего подобного не говорил. Почему я должен был так долго страдать?» Впервые он обрёл веру в Бога, ощутил Его присутствие – и своё собственное.
8
За эти годы священники и церковнослужители неоднократно сознавались мне в своём неверии. Я сочувственно слушал их и при этом думал, что обрести веру совсем нетрудно. Требуется совсем немного времени, минут двадцать, чтобы снова поверить в себя. Вера в себя – самое главное, особенно
